Андрей Загорцев - Третья мировая. Трилогия[СИ]
Мелконян, взяв в сопровождение трёх десантников, ушёл за припрятанным ранее грузовиком. Пехотин с Рыхлым и разведывательной группой поднялись наверх к расщелине. Как только вниз первым спустился Рыхтенкеу, не получивший ни одной царапины, Ара выскочил из-за камня не сразу. Сначала долго присматривался. Рыхлый почувствовав, что за ним наблюдают, рассмеялся:
— Иди сюда, Ара-джан! всё кончилось!
Ара молча вылез и пошёл обниматься, при этом сообщив, что он приготовил на всех рыбного супа и горячего чая. Взглянув наверх, на спускающихся по фалам десантников, добавил, что и на гостей хватит.
Прошло несколько часов, прежде чем всё имущество группы вытащили наверх и уничтожили все признаки пребывания разведгруппы.
Бахраджи ничего бросать не собирался, а возле травмированного гидроударами лейтенанта-"тюленя" суетился словно курица над цыплятами. Пехотин вниз не спускался, Рыхлый отсоветовал. Когда спустились вниз, уже вечерело. Пока грузились в американский грузовик, освобождали его от трупов, хозяйственный Ара, завладев американским примусом, успел сварить кофе, который по просьбе Пехотина забрали с "Гнезда Кондора" разведчики-десантники. Ковалёв, благодаря стараниям санитара десантников, пришёл в себя и тихонько ругался на всех подряд, пытаясь встать и проверить наличие своих радиостанций и всяческого связного имущества.
На аэродром прибыли уже затемно. Группу Иванова привезли намного раньше. Десантники с удивлением посматривали на Мошарука в американской каске и куртке с закрытыми глазами, меланхолично качавшего головой.
— Смотри, у него в ушах наушники, на связи с кем-то что ли? — кивнул в сторону матроса один из десантников.
Мошарук не обращал внимания, в ушах звучало, что-то заунывно-печальное, заглушая все звуки извне. Рядом на броне, завёрнутое в плащ-палатку, лежало тело Буцая, которое одновременно придерживали и Мошарик, и Лось, и каптри. На шахте, оцепленной десантным взводом, уже вовсю хозяйничала группа контрразведчиков с представителями главного управления Генштаба.
* * *Мы сидели в помещении какого-то бывшего кафе за столами сдвинутыми в ряд. На входе возле грузовика, в котором оставили имущество, стоял десантник с автоматом. За стойкой, пользуясь отсутствием начальства, уже хозяйничал Бахраджи, на которого с удивлением косился какой-то тип в ПШ и фуражке без знаков различия, такой чистый и неуместный среди нас, облачённых в грязные комбинезоны и трофейную американскую форму. КГБшник наверняка. Но Аре он даже слова не сказал, просто зыркал то на нас, то на моего армянина.
Из всего разведывательного отряда не хватало только моего раненного радиста и погибшего минёра-водолаза Гриши Буцая. Рядом с Ивановым сидел громадного роста мужик в грязном комбезе и с интересом осматривался вокруг.
— Смотри, Кошак, — бросил он второму незнакомцу поменьше ростом и помоложе на вид, — в Джуне мы бы в баре не посидели.
— А то, тащ капитан! Смотрите — вон у матроса какая штуковина в ушах! Связист поди али контужен?
Мошарик вынул наушники из ушей и с умным видом бросил:
— Сам ты оглох! это магнитофон такой, вон послушай, — он протянул Кошкину наушник.
Тот, всунув его в ухо, восхищенно зацокал языком.
Ара, словно заправский американский бармен, принёс на подносе какое-то печенье и несколько кружек с чаем и кофе. Передо мной и Ивановым предусмотрительно поставил по пепельнице.
— Командир-джан, ни коньяка, ни виски нет, кагэбисты всё забрали!
— Встать смирно! — рявкнул комитетчик, до этого спокойно наблюдавший за нашими безобразиями.
Часовой на входе пропустил пару военных, подъехавших на американском джипе.
Мы благоразумно встали. В руках у меня дымила сигара, а Иванов только что прикурил "Кэмел".
— Уберите сигареты, — зашипел комитетчик.
— Да вольно вы, вольно! Курите, пейте чай, мы не в Генштабе, а за линией фронта, — бросил один из вошедших, высокий плотно скроенный мужик в такой же куртке- аляске как у меня и таком же комбинезоне. Второй был американец в форме лейтенанта с типичным лицом и выправкой "штабной крысы".
Высокий запросто подвинул стул к нашему столу и представился:
— Так, товарищи разведчики, представляюсь! полковник ээ… — он чуть замялся, — ну, Иванов здесь есть, значит буду Петров! Это, — он кивнул на американца.
— Подполковник Сидоров, — вдруг по-русски представился второй. — здарова, мужики! — он также, пододвинув стул, сел рядом с Петровым и оглянулся на замершего по стойке смирно Ару:
— Барев-Дзес, дорогой! Сделай мне чайку горячего, крепкого, с лимоном и сахару побольше. Достало это кофе!..
— Бутерброд? — переспросил Ара, ловко тутже заваривающий чай и нарезающий лимон.
— Ааа, — замешкался Сидоров и даже не успел опомниться, как Ара ловко поставил перед ним подносик с большой кружкой чая и бутербродом из американского хлеба с нашей тушёнкой "армянского приготовления".
— Мммм, — взвыл, откусывая огромный кусок, подполковник, — до чего же вкусно! Извините, тащ полковник, что отвлёк, но ихние сэндвичи и гарбургеры достали за столько лет.
Полковник улыбнулся и начал.
— Товарищи разведчики! остров полностью в наших руках, основная часть гарнизона морской пехоты, занимавшая оборону в районе морской базы, уже сдалась в плен, поняв, что сопротивление бесполезно. Остались мелкие очаги сопротивления в нескольких местах. Планируем их подавить к утру. Девятьсот первый отдельный десантно-штурмовой батальон и тысяча сто восемьдесят пятый, переброшенные в течении всего двух суток с Балтийского и Центрально-Европейского фронтов, как видите с задачей справляются на отлично. Американская разведка так и не сообразила ничего. Но основную работу выполнили вы. Аппаратура, выставленная группой "ноль два" до сих пор работает. Морякам-тихоокеанцам отдельное спасибо. Извините, ребята, больше ничего вам говорить не могу, вам еще возвращаться в места постоянной и временной дислокации своих частей. Предстоят перелёты и переходы морем. Другим, точно таким же, как вы, предстоит выполнение дальнейших задач. Завтра к утру я жду подробные отчёты от командиров групп.
Полковник повернулся к уминающему бутерброд Сидорову:
— Ну и с вами предстоит долгая беседа, Максим Максимович!..
Подполковник в американской форме, прихлебнув чаю, блаженно улыбнулся и кивнул головой. Петров продолжал:
— На десять утра вы вылетаете с острова, для всех вас выделен отдельный самолёт. Война не окончена!
* * *Наш грузовик, за рулём которо сидел Мелконян, бодро подкатил к рампе "семьдесят шестого", возле которого уже суетились лётчики и десантники, выделенные в погрузочную команду. Сперва загрузили ящик с телом Буцая и занесли носилки с Ковалёвым, которому уже стало намного лучше, но медики категорически запретили вставать. Начали загружать какие-то ящики, к которым Иванов приставил нашего старого знакомого "комитетчика". В крайнюю очередь загружали наше имущество. Рядом со мной стоял Иванов и с удовольствием пыхал сигаретой.
— Блин, сейчас же врачи наши опять накинутся, курить запретят, — пожаловался он и кивнул в сторону стоянки с американскими "Геркулесами", которые так и не взлетели с острова. — Ты глянь-то, они что — тоже к вылету готовятся?
Действительно, вокруг транспортников, оцепленных десантниками, бегали наши технари в синих комбезах. Подъехал американский автобус, из которого быстро выскочило человек шесть в странно знакомой форме.
— Ты смотри, комбезики как у вас! Курточки-алясочки! Смотри, как вон контейнеры загружают.
Действительно, они ведь одеты точь-в-точь как мы!
— Очередные смертнички! дай бог вам выжить, — пробормотал Иванов, затаптывая окурок, — закуска-то есть у твоих? Мой Мошарик пойла американского намародёрил, а то мы ведь так и не побухали с тобой, летёха.
— В моём "армянском кафе" всегда всё есть, — ответил я, провожая взглядом поднимавшуюся на борт американца разведгруппу. Крайний разведчик задержался на трапе, оглянулся и посмотрел в нашу сторону, ища кого-то взглядом.
* * *Кошкин пробрался к Булыге мирно посапывающим в углу и начал тормошить капитана.
— Тащ капитан, там вас лейтенант с моряком кличут, стол накрыли на сидушках, виски говорят пить будем!
— О, блин! а нам и к столу-то принести нечего, — зевнул Булыга и добавил, — Кошак, а Кошак! а ты чего тоже где-то хлебнул что ли?
— Так, тащ капитан, с морячками-то… я там к столу консервов дал да соусов каких-то, что на батарее на камбузе нашел.
— Ладно, пей, да не вусмерть, шпана дальневосточная! пойду и я, накачу на радостях. Живые всё-таки и не в кандалах…
— Тащ капитан, тащ капитан, — Кошкин протянул руку и помог встать Булыге, у которого затекли ноги, — крайний вопрос, тащ капитан.
